Красноярск
- 2002, часть 3
<<
предыдущая страница
День
металлурга
Прораб
наш, Вовка,
сказал, что в пятницу - День
металлурга. Праздник этот
отмечается в Красноярске с
особым размахом, а
праздники мы любим.
Оделись поприличнее и
пошлу туда, куда следует.
Пришли, а народу там совсем
нет. Побродили туда-сюда,
пива выпили. А народу нет. И
сцена толком ещё не
собрана. И вообще, бардак
какой-то. Решили у прохожих
спросить, почему, мол, не
празднуется совсем.
Прохожие разъяснили, что
праздник завтра, то есть в
субботу. Наврал Вовка.
На
следующий день,
действительно, состоялся
праздник с концертом и
салютом. Знатный салют был.
Красивый. Не жалеют в
Красноярске денег на
металлургов.
Рабочие
будни - Продолжение
В один из
дней, сидя в автобусе, Семён с Максом, как всегда, начали
вздорить. Семён толкнул Макса, а тот, в свою очередь,
навалился на боковое
стекло автобуса, которое
выпало. Выпало оно вместе с
резинкой, на которую чудом
и упало. Только благодаря
этому хрупкое дефицитное
стекло не разбилось. Потом
вздорщики его вставляли
обратно.
На
следующий день после
инцидента со стеклом мы
закончили протяжку
заготовок, а на другой день
приступили к прокладке
кабеля, несмотря на то, что
шёл дождь.
Первые
два дня работали в
экстремальных условиях -
под дождём, хотя это и
запрещено. Фуфайки,
выданные нам по случаю
холодной погоды, были
мокрыми насквозь. И
грязными. У Лёхи
Синогейкина
хватило ума отправиться с
фуфайкой в душ и постирать
её там. Чёрная грязь залила
весь, и Лёха, опасаясь гнева
жильцов, желающих
помыться, допоздна сидел в
душе и ждал, пока их поток
не иссякнет. Благо, душевых
комнат было две.
В один из
дождливых дней оставили мы
Семёна
сторожить восьмёрку, а
сами пошли работать на
другой конец кабеля. А про Семёна как-то забыли. Так и
проработали весь день.
Вечером поехали его
забирать. Он стоит там,
зябнет, скучает. Вокруг всё
мокрое - даже прилечь
нельзя. Когда бедняга
увидел наш автобус, глаза
его сразу загорелись. Мы
смеёмся, говорим ему
что-то, а он в первые
секунды только мычал - не
мог слов подобрать. Но и
без слов, по его
выразительному мычанию,
было понятно его глубокое
справедливое возмущение.
Нередко
нам приходилось оставлять
кабель, сложенный
восьмёркой, на улице и
тогда мы оставляли
дежурных сторожей с
автобусом. А когда кабеля
было немного, укладывали
его в колодец. Однажды
стали тянуть такой
уложенный кабель не
вытаскивая его из колодца
и завязали на нём узел. Как
это получилось, не знаю, но
пришлось вытягивать
обратно около трёхсот
метров. Этот факт тоже
повлиял на скорость нашей
работы - за первые четыре
дня нам удалось затянуть
всего два километра.
Стахановцы
В ПМК
работали армяне. Они
приезжали из Армении на
лето, чтобы подзаработать
денег, поэтому работали до
поздна. В первую ночь,
которую мы провели в
Красноярске, был сожжён
ГАЗ-66, на котором они
ездили. После этого армяне
стали ездить с нами, на
автобусе дяди
Коли.
Поскольку работали они
много, нам всегда
приходилось их ждать. Но,
со временем, мы тоже
научились работать
подолгу и уже они нас
ждали.
Однажды я подошёл к работающим
армянам и спросил, скоро ли
они закончат. Они ответили,
что работы ещё на пол-часа. Я вернулся в автобус и
мы стали ждать. Глядь,
ровно через тридцать минут
армяне как раз закончили и
идут. Вот, пунктуальный
народ.
Как-то раз
армяне спросили нас, скоро
ли мы закончим. Было около
восьми вечера и мы сказали,
что освободимся через час.
А на самом деле работали до
одиннадцати. Армен, самый
большой армянин, потом всё
говорил: "Ваш русский
час!...", и добавлял
что-нибудь не всегда
цензурное.
В тот
вечер мы оставили Колю сторожить кабель, а
сами по пути купили два
арбуза. Решили
полакомиться после
длинного трудового дня.
Кусок арбуза передали Коле.
Баррикады
Вовка
объявил, что рассчитал
нашу зарплату, которая
составила 12800 рублей на всю
бригаду. Причём, из
зарплаты будут вычтены те
деньги, которые мы
получали в качестве
командировочных - по 500
рублей в неделю. Это
повергло нас в некоторое
недоумение. Даже в шок.
Поскольку, при такой,
арифметике мы бы остались
ещё и должны. Недолго
думая, решили устроить
забастовку. Собрались
утром около барабана с
кабелем, который стоял на
территории "Норильского
никеля", купили
тетрадку, написали
заявления об увольнениии
поехали в ПМК. Колю оставили на барабане.
Вовка,
встретивший нас на базе,
был, мягко говоря,
раздосадован нашим
появлением. Ругался, гнал
на объект. Но мы были
непреклонны. Поставили
вопрос ребром - либо решают
что-либо дельное с нашей
зарплатой, либо мы
забираем человека с кабеля
и уезжаем домой. Мы знали,
что ПМК не располагает
свободными бригадам и этот
кабель, кроме нас, никто бы
не затянул. Это условие Саня объявил директору в
тот момент, когда в его
кабинете находились
главный инженер Кузнецов (кстати, бывший
директор) и Гофман, начальник ППО.
Саня вышел, и мы стали
мирно ждать. Времени на
раздумье дали ограниченно.
И тут все забегали. Кузнецов к Митькину, Гофман к Кузнецову, Ляшко к Гофману, Митькин в бухгалтерию.
Результатом этой беготни
оказалось увеличение
зарплаты сразу в три раза и
обещание, что с нас не
будут вычтены те деньги,
что мы получали
еженедельно. Что ж, после
этого решения мы
согласились ещё немножко
поработать.
Так
закончилось наше
противостояние, Бархатная
революция.
следующая
страница >>
|